Форум premium-a-class.ru

О ГОЛОВНЫХ УСТРОЙСТВАХ

Основным источником высококачественных фонограмм в автомобиле является CD-ресивер (или …-тюнер). Новый век ввел в оборот новые технологии и сейчас повторяется история тридцатилетней давности, когда за место под солнцем боролись несколько видов магнитофонных кассет. Победу тогда одержал Филипс и до сих пор его продукт – компакт-кассета – занимает заметное, хотя и быстро сужающееся место на рынке и в автомобиле.

В восьмидесятые годы Филипс совместно с Сони вывел на рынок новый продукт – лазерный цифровой компакт- диск. Мир его принял с восторгом и замиранием сердца, ведь заявленные параметры на голову превосходили параметры самых лучших аналоговых аппаратов. За несколько лет катушечные магнитофоны и граммофоны практически исчезли с рынка. В девяностые годы в аудиофильских журналах стали много писать о ренессансе «винила», в каталогах всегда было много проигрывателей граммофонных пластинок, но абсолютная их доля на рынке ничтожна. Катушечники остались только в немногих студиях. А ведь это самый высококачественный источник звука: оказалось, что компакт-диск звучит хуже, этот прискорбный факт и вызвал упомянутое относительное возрождение «винила».

На рубеже веков много говорили о формате DVD-Audio. Явившись, как и первый CD-Audio (Иногда пишут CD-DA, Digital Audio), побочным продуктом разработки носителя видеосигнала, предпринятого на этот раз большой коалицией фирм, ведущими среди которых снова были Филипс и Сони, этот формат на сегодняшний день на рынке практически отсутствует. Причиной тому непомерные аппетиты звукозаписывающих фирм, требующих обеспечить невозможность его копирования. Вот придурки –то! Наши хакеры взломают что угодно! Даже сам Филипс в свое время выступил с официальным протестом против внедрения в этот стандарт систем защиты от копирования, как нарушающих его права. И пока они без толку суетились, вышел новый формат «супер аудио CD» (SACD). Его преимущество перед CD-A и DVD-A объясняется принципиально иным способом кодирования звукового сигнала. И индустрия, и рынок его приняли. Многие эксперты утверждают, что он вполне конкурентоспособен с винилом, а DVD-A можно, не скорбя, похоронить. Но эта аппаратура для тонких и обеспеченных ценителей. А на доступном сегменте рынка первую попытку вытеснить с него компакт-кассету предприняла Сони, выпустив мини-диск. Он обладал такими достоинствами, как малые размеры и возможность многократной перезаписи. Но, видимо, звук на этой фирме всегда является побочным продуктом. Самостоятельная попытка откусить солидный кусок от рыночного пирога на этот раз провалилась. Первые версии алгоритма сжатия звуковой информации ATRAC были настолько беспомощны, что отвратили потенциальных соратников от этой идеи. Её неудачность потверждается еще и несовместимостью разных версий. Хотя последние (например, версия 4.5) давала уже довольно пристойный эвук, настолько, что даже Накамичи выпустил свой проигрыватель этого формата, но, как и в случае с DVD-A, поезд ушел. Появились новые конкуренты. Их продукты обладают теми же преимуществами, благодаря которым на рынок в свое время ворвался компьютер РС – открытость структуры и гибкость конфигурации. МР3 и его конкуренты реализуются не только в виде твердотельного декодера, защищенного лицензионными соглашениями, но и доступного каждому программного продукта, включающего и кодировщик для записи на диск, а носитель кода вообще может быть любым, причем развитие твердотельных идет так бурно, что за CD-R/RW остается единственное достоинство – заметно меньшая стоимость. Твердотельные накопители уже достигли емкости DVD-диска при значительно меньших габаритах. Успех компрессированных форматов — хорошо ли это? Плохо, сердце аудиофила скорбит. Когда первая отечественная радиостанция современного формата «Европа плюс Москва» начала свое вещание с фонограмм, записанных на студийных магнитофонах, я записывал музыку с эфира на свой катушечный магнитофон. Сравнение тех записей с нынешним невнятным звуком этой станции вызывает глухую ностальгию по временам, когда вода была мокрее и воздух гуще. Беда даже не в этом. Прискорбно, что почти все пиратские диски, особенно сборники и переиздания старых записей, выполняются с МР3-архивов, причем не всегда с высокими битрейтами.

Ладно, оставим эмоции и перейдем к технике.

Итак, CD. Его декларированные параметры аналоговой технике и не снились — отношение сигнал/шум 96 дб, нелинейные искажения порядка тысячных долей процента, отсутствие детонации! Очень скоро тонкие ценители музыки, устав от жесткости и ненатуральности звучания первых проигрывателей, стали безапелляционно отвергать сам стандарт компакт-диска. Но появившаяся после 1998 года аппаратура вновь изменила отношение к нему. Попробуем разобраться почему.

Звук в аппаратуре живет в виде переменного электрического тока. Чтобы звук сохранить, а потом воспроизвести, надо его сначала с помощью микрофона из колебаний воздуха преобразовать в электрический сигнал, потом этот сигнал перенести на некий носитель, потом с этого носителя сосчитать и подготовить к подаче на электроакустический излучатель. Проблема в том, что сигнал на аналоговом носителе (грампластинке, магнитной ленте) очень слабенький, который еще надо усиливать а на цифровом хранится в виде тресков (на самом деле аналоговых!), которые еще надо превратить в «нормальные» звуки.

Аналоговая техника на любом этапе жизни звука внутри аппаратуры сохраняет форму сигнала, которая была с самого начала, желательно с наименьшими искажениями и шумами. Цифровая техника использует преобразования «аналога» в код и обратно, внутри нее звук существует в виде кода – аналоговых импульсов, которым искажения и шумы безразличны. Преобразование происходит так: через одно и то же время, задаваемое фиксированной для каждого стандарта частотой дискретизации, измеряется амплитуда напряжения электрического сигнала и запоминается в виде кода либо сама эта амплитуда (стандарт CD-A и большинство прочих), либо величина ее изменения по сравнению с предыдущим отсчетом (стандарт SASD). Принято считать, что согласно теореме отсчетов для полного восстановления аналогового сигнала достаточно иметь частоту дискретизации вдвое выше самой высокой из записываемых частот. Теорему эту в отечественной прессе с упорством, достойным лучшего применения, называют именем академика Котельникова, в импортной – Шеннона. Слов нет, оба персонажа были весьма достойными мужиками, но за эти имена надо благодарить вождя и учителя тов. Сталина и его борьбу с безродными космополитами, а также американцев, считающих, что до них вообще ничего не было. На самом деле весь научный аппарат разработал выдающийся математик, на трудах которого стоит и радиотехника, и теория информации, и теория управления — Найквист.

И вот группа голландцев и японцев, слабо разбиравшихся и в «аналоге» (уже!), и в «цифре» (еще!), в конце 60-х получила задание разработать компактную и удобную в быту систему записи кинофильмов. Работа шла много лет, разработаны были разнообразные варианты, довольно экзотичные, например, начиналось всё с механики – запись типа граммофонной на виниловом диске, но не извилистой дорожки, а что-то вроде современного лазерного диска – в виде выступов и впадин, а воспроизведение шло через прижимавшийся к вращающемуся диску малогабаритный пьезоэлемент. Но добиться удовлетворительного качества записи не удавалось, пока не применили новый для тех времен лазер. Но быстродействие электроники и плотность записи первых систем не позволили записать на одном диске целый кинофильм. Чтобы денежки не оказались вылетевшими в трубу, результаты работ оформили в виде стандарта звукозаписи CD-A, поскольку удалось достичь продолжительности записи звука 74 минуты при частоте дискретизации 44 Кгц, а остаток бюджета ухлопали на промоушен. И мир с удовольствием «съел» это творение.

А что же получилось на самом деле?

Диапазон амплитуд напряжений от самого слабого до самого сильного, называемый обычно динамическим диапазоном, в CD-стандарте считается равным 96 дб, т. е. 65536 раз. На самом деле, реально используемая часть диапазона уже, чем достигнутая в аналоговой технике. Во-первых, сверху. Для аналоговой записи на магнитной ленте, особенно на широкой (до 50,8 мм) и на большой скорости (19, 38 и тем более 76 см/сек) перегрузка на 3–6 децибел безопасна, т. к. почти не слышна, уровень гармоник растет медленно, а гармоники только низких порядков. В «цифре» же это катастрофа, звук просто пропадает, поэтому раньше на CD средний уровень записи был ниже максимального на 10–15 децибел. И в прежние аналоговые годы звукорежиссеры, следя за партитурой, снижали уровень записи перед ожидаемым повышением громкости, а в результате запись становилась плоской, менее эмоциональной и выразительной. В цифровой технике стало еще хуже, особенно в последние годы, когда компьютерный премастеринг позволил записывать фонограммы на CD на уровне, предельно близком к максимальному, поэтому даже лучшие записи стали звучать монотонно и утомительно.

Снизу дела потоньше, но тоже не в пользу цифры. Что такое — минус 60 дб на катушечном магнитофоне и на CD? В аналоге это вовсе не уровень какого-то вредного сигнала, который заглушает опустившийся до этого уровня полезный сигнал. Это кажущаяся, или как модно говорить сейчас, виртуальная амплитуда сигнала, равного по мощности сумме по времени флюктуаций (случайных колебаний) тепловых и контактных токов в элементах электронных схем, имеющих широкий спектр частот, но каждый из них имеет крайне малую амплитуду. Поэтому слабенький аналоговый сигнал на фоне шума с тем же эффективным напряжением и благодаря согласованной фильтрации человеческого слуха слышен весьма отчетливо, поэтому обертоны не теряются и вносят свою лепту в формирование слышимой ухом огибающей звукового сигнала. В цифре же происходит полная потеря слабого сигнала.

Наглядная иллюстрация.Те, кто занимался озвучиванием мероприятий в залах, знают, что для воспроизведения фонограммы оркестра (широкий спектр!) с приличной громкостью 50 ватт слишком мало. Но одна гитара (одна, скажем так, синусоида) через комбик такой же мощности создаст громкость вполне достаточную.

В CD из-за недоиспользования диапазона сверху уровень –60 дБ соответствует минус 45–50 дБ относительно практического максимума. Дискретизируя аналог на таком уровне, мы получаем звук с добавкой почти 2% гармоник, причем не мягких и даже приятных («ламповых») искажений магнитной ленты, обогащающих звук гармониками низших порядков, а жестких искажений, не просто добавляющих гармоники высоких порядков, но еще комбинирующих в ультразвуковой дали не только обертоны сложного звука, но и добавленные ими самими гармоники, а потому дающих на выходе дополнительные тоны низких частот, отсутствовавшие в исходном звуке, это огрубляет звук потому, что они гармонически не связаны с тонами исходного звука, а будучи по высоте ниже их, не только не маскируются исходными тонами, но и сами маскируют исходные обертона, что заметно даже на уровне нелинейности менее одной сотой процента, тогда как вторая-третья гармоники чистого синуса отмечаются слухом лишь при величине свыше двух процентов. А еще маскируются и реверберационные послезвучия, те, что создают ощущение пространства, именно без них теряется естественность и пространственность звука.

Этот механизм интермодуляционных искажений работает и в усилителе, обьясняя трудности получения идеального звучания. Поэтому регуляторы тембра нужны, ведь в недостаточно совершенных трактах подъем высоких частот, столь презираемый «хайэндщиками», нужен не для «окисления» звука, а для повышения разборчивости за счет уменьшения эффекта маскировки.

В CD интермодулируют верхние гармоники с тактовой частотой дискретизации 44,1 КГц, а получившиеся в результате субгармоники попадают в звуковую полосу и образуют крайне неприятные «шумы дробления».

Еще раз вспомним теорему отсчетов. В отличие от многих не буду хаять наших и низкопоклонничать перед Западом. Заслуга тогда еще очень молодого Котельникова в том, что он сумел разглядеть прикладное значение этой теории, хотя в 1933 году нельзя было представить, что когда-нибудь она будет реализована на практике. Но следует осознать, что эта теорема никакого отношения к музыке не имеет, она относится только к восстановимости гармонического спектра непрерывной математической функции, а реальный бесконечный музыкальный сигнал имеет негармонический непрерывно текущий спектр, поэтому передача атаки звуков, особенно металлических ударных, через цифровой тракт приводит к утере натуральности звучания и с этим поделать ничего нельзя. Установившийся спектр звука акустических музыкальных инструментов практически исчерпывается в полосе считающейся предельной для человеческого слуха частоты 20 КГц, но в переходных режимах, в атаке, лишь басовые трубы органа имеют ограниченный спектр, все остальные инструменты, в которых звук извлекается ударом, не говоря уже о саксофоне или флейте, спектр которых содержит шумовую компоненту, залезают далеко в ультразвук. Самое трагичное для разработчиков, что слух все-таки отличает звучание трактов с полосой шире 20 КГц, видимо, из-за более точной передачи ударных звуков. Несостоятельность применения в качестве теоретической основы теоремы отсчетов иллюстрируется тем, что по современным оценкам при частоте дискретизации 44.1 КГц можно достоверно восстановить сигнал в полосе не выше 8–9 Кгц.

Музыкальный сигнал негармоничен и о спектре можно говорить только условно. О Боже, я не подумал о людях без математического образования, их может шокировать это заявление. Простите, имеется в виду теорема из курса математического анализа о том, что любой непрерывный периодический сигнал можно представить в виде суммы синусоидальных колебаний с кратными частотами — этот набор и именуется спектром, эти синусоиды — гармониками, а их отношения — гармоническими. А музыкальный сигнал не является ни непрерывным, ни периодическим, а соотношения между тонами и обертонами, как правило не являются гармоническими. Текучесть, изменчивость составляющих музыкального спектра составляет основную проблему синтеза натуральных звучаний. В теореме утверждается восстановимость спектра, но не фазовых соотношений. Описывающие физическую природу дифференциальные уравнения прямо реализуются только в аналоге, а цифровая техника представляет собой алгебру, лишь с определенной степенью погрешности приближающуюся к аппроксимируемым дифференциальным уравнениям. Качество звучания потенциально растет при увеличении числа разрядов квантования, разрядности представления чисел в цифровом фильтре, повышении частоты дискретизации, применении техники передискретизации.

Подробнее. Число разрядов квантования — это число разрядов двоичного числа измеренной величины амплитуды сигнала, так, в действующем стандарте CD шкала амплитуд разбита на 65536 ступеней, что соответствует 16 разрядному двоичному числу. Стандарт DVD-А имеет 24 разряда, но за несколько лет еще ни одна фирма не смогла осилить проигрыватель с соответствующим качеством. Да и звукозапись к этому не готова. Появились, правда, проигрыватели с надписью «24-bit», действительно, ЦАПы (цифроаналоговые преобразователи, переводящие поток цифровых кодов на лазерном диске в аналоговый электрический сигнал) для них были разработаны по программе создания массовых DVD-проигрывателей, но их качество отнюдь не соответствует столь высокой заявке.

Когда ЦАПы для формата CD-Audio называют одно-, 16-, 20- или 24-битовыми, надо понимать, что никакими иными, кроме как 16-битовыми они быть не могут, ибо на входе 16 битовое двоичное число, а на выходе — непрерывное электрическое напряжение. Просто исторически сложилось так, что первые ЦАПы считывали сразу целое 16 разрядное слово («параллельный код»), выдавали соответствующий по амплитуде аналоговый импульс, последовательность этих импульсов сглаживалась простейшим интегратором и шла на фильтр среза высокого порядка. Звук был ужасен, поскольку линейность ЦАПа зависела от точности выставления порогов срабатывания устройств на резистивных матрицах, а в массовом производстве их точность измерялась долями процента. Спектр гармоник после интегратора был очень широк и велика была интермодуляция.

Чтобы откреститься от недостатков первого поколения ЦАП были придуманы «одноразрядные» ЦАПы. Это означает, что код на него поступает последовательный, разряд за разрядом, что позволяет благодаря повышению быстродействия интегральных микросхем для преобразования использовать один и тот же узел схемы, а это снимает вопрос неравенства интервалов между порогами квантования. Современные «многоразрядные» ЦАПы имеют схемы с т. н. «модифицированными резистивными матрицами» с точностью лучше 0,0001%, достигаемой благодаря индивидуальной подгонке с использованием лазерного оборудования. При вычислениях (умножениях) появляются ошибки округления. Борются с ними увеличением количества разрядов представления чисел (все, как в обычном компьютере, первые персональные компы (не будем углубляться в более древнюю историю вычислительной техники) были 8 разрялными, например, Коммодор, потом 16, это уже были настоящие РС, потом много лет 32 (Пентиум), а сейчас вперед вырвался АМД с 64 – разрядными процессорами. Вот откуда берется рекламное название «20 и 24 разрядные» ЦАПы, не путать с ЦАП DVD- Audio, призванным оперировать 24-разрядным входным словом. Понятно, что в результате ошибок округления на выходе ЦАП DVD следует ожидать ту же точность, что и на выходе обычных ЦАП! Когда внедрят более многоразрядные процессоры (первая ласточка – — это 34-разрядный процессор Клариона DRZ-9255), то можно ожидать реального повышения качества звучания, но нужно себе отдавть отчет в том, что исходная информация стандарта CD-Audio останется 16-разрядной.

В семидесятые годы сама возможность реализации массовой бытовой 16-ти разрядной звукозаписи казалась фантастической, немногочисленные цифровые студийные магнитофоны имели гигантские размеры и стоимость, но микросхемотехника с тех пор росла фантастическими темпами. В эйфории разработчики обсуждали проблемы кодировки, лазерного слежения, но почему-то решили, что цифре неравномерность вращения диска повредить не может и спустя рукава отнеслись к конструированию привода диска, проигнорировав принципы построения аналоговых проигрывателей и магнитофонов, а в результате возникла проблема джиттера- колебания фазы цифрового сигнала. Джиттер на самом деле — элементарная детонация. Разработчики наивно полагали, что заложив в стандарт помехоустойчивое кодирование по Риду и Соломону с 25% избыточностью, они автоматически решат все проблемы. Но цифровой код на любом носителе, кроме бумаги J — это аналоговый сигнал с широким спектром на несущей тактовой частоты (послушайте жуткий треск модема). Детонация вызывает частотную модуляцию этого сигнала, в результате цифровой код считывается не с одиночными ошибками, а с групповыми и способности декодирующего устройства исправлять их оказываются недостаточными, ошибки попадают в ЦАП. Поток кодов с диска используется и в системе управления приводами диска и лазера, понятно, что чем лучше механизм, тем лучше получается управление им. «Меридиан», а затем «Сони» осознали это, усовершенствовали механику (по давно известным заветам снижения детонации) и их домашняя аппаратура зазвучала. А ведь совсем недавно этого не понимали и «аудиофильские» фирмы «клепали» проигрыватели со сверхсложными ЦАПами и фильтрами на базе рядовых механизмов («транспортов») Филипса и Сони и называли их Hi-End, а эксперты делали вывод, что CD принципиально не достигнет уровня «винила». Худшее звучание пиратских дисков нередко объясняется их увеличенным эксцентриситетом из-за запредельного износа оборудования, что напрягает следящую систему лазера и приводит к еще большей детонации.

Те же люди, что придумали CD-DA, продолжая трудиться над той же, не менявшейся с 60-х годов, задачей разработки системы записи видео. «выдали» и формат DVD-А. Но даже сейчас, спустя немало лет после международного согласования и начала промышленного внедрения этого стандарта, его практически не видно на рынке. Почему? А потому, что этот стандарт не дал заметного и оправданного улучшения качества звучания. Зачем 24 разряда для представления звукового потока? В природе нет таких соотношений амплитуд — 16777216 или 145 дб! Невозможно реализовать в аналоге такое соотношение ни в воспроизведении, ни тем более при записи. Достаточно было ограничиться 16–18 разрядами, от силы 20, а повысившуюся информационную емкость диска использовать на увеличение частоты дискретизации, что упростило бы задачу аппроксимации исходного сигнала, снизило интермодуляцию и обеспечило бы реальное, а не рекламное улучшение качества звука.

В автоаудио те же проблемы усугубились работой в условиях тряски. Но хорошие высокоинерционные механизмы тряску переносят неплохо, те же Накамичи ранних выпусков. А с плохими механизмами применяют «виброустойчивую буферную память». Такие аппараты не звучат даже лежа на столе, ведь чтобы заполнить буферную память в реальном масштабе времени, информацию с диска надо считывать со скоростью в 2–3 раза выше нормальной, на что первые образцы такой техники были неспособны. Внедрение достижений компьютерной техники, где обычными являются приводы CD с 48–52 кратной скоростью считывания снимает эту проблему.

Стоп. От вышесказанного можно перепугаться. Не надо. Цифровые носители, в том числе компакт-диск обладают огромными достоинствами — удобны и обеспечивают вполне достойное качество звучания. Правда, как оказалось, одно из наиболее рекламировавшихся достоинств диска – долговечность – не имеет места в действительности. Поликарбонатные диски царапаются ничуть не меньше, чем виниловые, но если у вторых это приводит к трескам при воспроизведении, то в СД это приводит к ухудшению качества звучания, обусловленному работой декодеров, домысливающих значение кодов на участках, которые не читаются из-за царапин. А если царапин много или они глубокие, то проигрыватель начинает заикаться, пытаться многократно проиграть это место и в конце концов отказывается считывать этот диск.

А самое страшное уже случилось: идет активное внедрение сжатых форматов. И ничего поделать нельзя, только в бессилии наговорить гадостей. Например, когда шла разработка формата МР3, пользовались стандартным компьютером РС со стандартной звуковой платой и колонками. Тогда было решено, что следует ограничиться максимальным бит- рейтом (величиной потока цифровых данных) 320 килобайт в секунду, поскольку звучание сжатого и исходного файлов, воспроизводимых этим компьютером, ничем уже не отличалось. И это правда, но какая это правда! Разрешающая способность обычных компьютерных аудиокарт 13–14 разрядов (тех же Криэйтив любой линейки), даже не 16, что само по себе означает уменьшение реального потока данных в 4–8 раз (!) при соответственном возрастании искажений и шумов. Слушают компьютерщики звук на усилителях и динамиках, которые на автозвуковом рынке в базарный день за три доллара не продашь, они соответствуют аппаратам отстойного класса Кансай или Сонаши, которые в комплекте с двумя динамиками стоят 20–30 уев.

В первом тесте МР3-аппарата Кенвуд KDC-MP6090 («Автозвук» № 1/2002) авторы очень хвалили его и с определенным ехидством писали о том, что некоторые известные аудиофилы не могли звучание МР3 отличить от звучания CD-А. Почему? Вот на выбор два ответа. Первый – очевидный – аудиофилы такие. Второй – спорная методика сравнения. Авторы того теста утверждают, что все было корректно – ведь экспертная оценка производилась в полностью идентичных трактах (но и тогда половина всех слушателей смогла определить форматы!). На самом деле сравнивать надо максимальные возможности этих форматов, например, в тракте: CD-проигрыватель Меридиан 508.24, усилитель LAMM-1 и колонки Фокаль Гран Утопия. Записи использовать такие, в которых МР3 заведомо слаб, т. е. не электронные, не студийные, а сделанные в больших концертных залах, с большой реверберацией, с большими составами, хорами, многими разделенными в пространстве солистами. И тогда уже большинство сможет сразу определить, где МР3, а где «просто CD». А то получается, как в известном анекдоте: « Карузо плоховато пел. –А ты его слышал? –Нет, но сосед напел…»). Другое дело, что далеко не всем этот максимальный уровень доступен, не все в состоянии его оценить. К тому же мы все давно ресльно привыкли к этому звуку, поскольку, повторюсь, радиостанции, которые мы слушаем, «кормят» нас именно такими «консервами».

Однако, справедливости ради, надо отметить, что уважаемый журнал с тех пор исправился, понял свою ошибку и перестал писать о равенстве сжатых и насжатых форматов и в тестах последних лет уверенно констатирует разницу в нюансах ухудшения звука.

Гораздо более страшную картину живописал в 2005 году главный редактор популярнейшего компьютерного журнала «Upgrade» Remo. Описывая грядушее, по его мнению достаточно скорое появление носителей информации с емкостью, измеряемой уже не гигабайтами, а терабайтами, он предсказал, что всю голливудскую фильмотеку можно будет уместить на одном носителе (диске, чипе или тп), а всю ранее записанную музыку – на другом.

Я берусь опровергнуть эту жуткую перспективу. Во-первых, уже несколько лет, как был практически был достигнут физический предел роста производительности процессоров тк тактовые частоты уперлись в скорость света при принятых размерах процессора и конструктива компьютера, вследствие этого прекратился интенсивный рост производительности компьютеров, теперь идет попытка внедрения экстенсивного метода – процессоры становятся двуядерными, на «мамку» ставят по два таких процессора, по две видеокарты, близок и предел емкости чипов и дисков. Нам обещают новый неслыханный рост производительности и емкости в связи с освоением нанотехнологий. Не боюсь показаться пессимистом, но это мне напоминает обещание доступности термоядерной энергетики – уже полвека нас кормят «завтраками», но пока что кроме триллионов денег, выкинутых на воздух, мы не наблюдаем ни малейшего прогресса в этом деле. И суть происходящего – в физической невозможности реализовать сколько-нибудь близкое приближение стойкости материалов (или технологий) реактора к тем температурам и давлениям, которые требуются для протекания теромоядерных реакций. Не говоря уже о том, что астрономические и физические наблюдения не потверждают протекания в недрах цвезд тех реакций синтеза, которые описаны в наших учебниках по ядерной физике. Короче, термояд из романтических обещаний физиков-лириков давно и повсеместно превратился в большую индустрию и могучий пылесос по непрерывному вытягиванию бюджетных денег. Недавно в Европе началось строительство гигантского «Токамака», который высосет из евробюджета изрядную сумму, причем обещан результат все еще не промышленного значения не раньше, чем через лет 20, т. е. этих денег нынешнему поколению физиков хватит на их жизнь, а следующее пусть выкручивается, как сможет, ведь те, кто обещал термояд полвека назад давно не на этом свете.

То же и о нанотехнологиях – промышленного результата нет и не видно и сколько не делай меньше размер ячеек процессоров – скорость света больше не станет, а проблема стабильности и надежности работы и воспроизводимости параметров пока что даже не находится на горизонте реального рассмотрения. Да и темп внедрения технологий, требующих принципиально подвинуться уже существующие, никогда не бывает высоким. Два характерных примера – энергетический кризис середины 70-х заставил снизить рабочие объемы и мощности двигателей американских автомобилей. Но гиганская производственная база, выпускавшая ежегодно более десятка миллионов двигателей V8 с одним нижним распредвалом (для тех, кто не помнит этого: литражом 5.4–7.5 литров и мощностью 220-330лс по массовым моделям 1974 года!), не могла быть перестроена в одночасье. В результате до сих пор, более трех десятилетий спустя, такие двигатели производятся огромными тиражами и конца их не видно. Да, они обзавелись впрыском, катализатором и тп, но это все навешано на архаичный блок, не позволяющий на равных сражаться с современными японскими и европейскими движками. И второй пример – около четверти века назад в первых относительно компактных ЭВМ мы пользовались 5 и 8 дюймовыми дискетами с емкостью 220–360 килобайт и даже меньше, жутко завидовали капиталистам, читая в журнале «Элетроника» о разработках дискет 2-3-х дюймового калибра емкостью 10–20 мегабайт. Однако шли годы, но в 80-е и 90-е мы по-прежнему пользовались дискетами 360 Кб и 1.44 Мб, а тех волшебных дискет мы так и не увидели. Лишь уже в 21 веке, когда внедрили записываемые лазерные диски и твердотельные носителе, проблема недостаточной емкости и надежности носителей была решена.

А что касается записывания большого количества файлов фоно- и видеограмм на один носитель, то соответствующая индустрия, разумеется, не дура, чтобы сама себя уничтожить. Во-первых, прекратится внедрение сжатых форматов, будет прекращен промышленный выпуск аппаратов с реализацией такой технологии.

Это я вам твердо обещаю. Во-вторых, будет публично подвергнуто осмеянию качество сжатых фоно — и видеограмм (типа «некруто») и будет внедряться значительно более информационноемкие форматы «аудио-видеоконсервов». Так, разрядность аудиозаписей повсеместно повысится до 24 при частоте дискретизации не менее 192 КГц, записываться будут не две дорожки, а семь, видеопоток будет кодироваться не 12-ю, а минимум 16 разрядами, будет внедряться стереоизображение, а звуковая дорожка будет не компрессированной, как сейчас, а несжатой. И попрежнему на один носитель будут записывать одну макроединицу информации – один музыкальный альбом или один кинофильм. Другое дело, что это уже не будет громоздкий 12 сантиметровый хрупкий диск.